Часто мне снятся сумасшедшие сны. Еще чаще они прекрасны и мне нравится говорить о них.
В моем городе очень тяжело жить правильно. Очень тяжело делать верные выводы и стремиться к истине. У нас задача обвинить и доказать.
Я считала, если есть обвинение, значит такие меры – на чем-то основаны. До того, как в мою жизнь пришел он.
Наше общество обвинило его в убийстве и посадило в открытую камеру посреди города, вместе с убийцей-маньяком. Он сидел на деревянном выступе у стены, на уровне двух метров ниже, чем мы передвигались. Сидел, обхватив голову руками, и смотрел в пол. Кажется, что сидеть в одиночной камере – это пытка, когда ты остаешься один на один с собой и своими мыслями. Наши психологи считают, что именно осуждение общества может морально больше заставить человека раскаяться, чем самоугрызение.
Открытые камеры выкопали на главной площади. Туда в ходе следствия, садили заключенных, пока они не расколются, пока что-то не докажут, пока не закончится расследование, пока народ не совершит самосуд.
Он сидел и просто смотрел в пол. Он знал, что если попытается выбраться – он умрет от болевого шока.
Его могли спасти мы. Обычные люди этого большого города. Но чаще всего, открытая камера была ямой для мусора, люди могли свободно кидать в заключенных бутылки, плевать туда и даже убивать.
Я шла там вечером воскресения. Когда вокруг было пусто.
Он сидел, его спина касалась стены. Мне казалось, что он смотрит глубже, чем можно приставить. О чем он думает?
- Привет, - тихо сказала я, и села на асфальт.
Он поднял глаза. Он смотрел уставшим взглядом, полным отчаяния.
- Привет. Если хочешь поиздеваться, начинай, - глубоко выдохнул он.
- Не хочу.
- И что дальше?
Я сидела и смотрела через дорогу, кто-то показывал на меня пальцем, пытались что-то крикнуть. Но я не слышала их.
- Почему ты здесь? – тихо спросила я.
- Они думают, что я убил человека.
- У них основания?
- Все против меня.
- А чему в этой ситуации веришь ты?
- Я не убивал его, - отчаянно повысил голос он и поднялся. – Ты не представляешь, как тяжело быть здесь, видеть, как вы живете, выдержать это давление массы, каждый день.
- Чтобы ты сделал, если бы мог подняться на поверхность?
- Я бы нашел истину. Я бы пытался её найти. Доказать всем, что это не я. Я знаю, как можно все изменить, - он ударил кулаком о стену.
Пауза.
- Зачем ты здесь?
- Хочу знать истину. Хочу помочь тебе.
- Женщины...
- Пошли со мной! – я наклонилась и протянула ему свою руку. - И я покажу тебе истину.
- Ты хочешь, чтобы я умер? – он смотрел в мои глаза, сквозь темноту. Я чувствовала, как он пытается понять, что происходит.
- Я опустила руку ниже уровня земли, и я жива. Что если ты возьмешь меня за руку и тоже останешься жив? Что тебя ждет здесь?
- Второй умер сегодня. Его застрелила мать одного ребенка, которого он растлил. Это был правильный выбор – он был ужасным соседом по камере. Может завтра убьют меня. На жизнь уже нет шансов.
Кем я была сейчас? Можно было ли считать себя ангелом? Может я думала о чем-то большем, чем истина. Может я не думала о нем, а думала о себе. Я бы ждала помощи.
- Просто возьми меня за руку, и я поверю, что ты не виновен. Если ты готов ради своей правды умереть, значит это стоит чего-либо.
- Побег – признак того, что я хочу избежать ответственности и то, что я слаб.
Он прав.
- Возьми меня за руку.
Он опустил голову вниз. Он рассматривал свою грязную от людей майку, он смотрел на грязные кеды, около минуты.
- Обещай мне. Что заберешь меня с собой, даже если я стану мертвым и похоронишь как невиновного человека.
Обдумала. В нем килограмм 80. Тяжеловато.
Я готова.
- Да, я обещаю тебе, что заберу тебя с собой.
Он подошел к деревянному выступу и стал на него, одна рука стремилась ко мне. Скоро все станет понятно. Смогла ли я изменить систему.
Я почувствовала его тяжелую шершавую руку, которая была больше моей. Она сильно держала меня и не отпускала.
- Вот видишь, ты жив, - сказала я, наклонив голову вправо, чтобы лучше видеть его лицо и его эмоции.
Я стояла на коленях, держа его за руку. Он, ничего не ответив, быстро вылез из этой камеры-ямы и поднял меня с колен.
- Ты обещала мне помочь.
Я шла по вечернему пустынному городу рядом с убийцей. Но я знала, что он невиновен. Я даже знаю всю историю, в которой он стал замешан. И я знала, как я могу помочь ему. Он не убежал. Он не старался убить меня. Он верил мне. Я верила ему.
Сейчас мы верили друг другу.
Это просто мой сон.
